А Щелкунчик-то у Чайковского не детская сказка, не приторно-конфетная история про рождественский сон девочки Маши, нееееет. Я тоже раньше думала, что так все и есть. До 31 декабря прошлого года.
Тот спектакль почему-то вдруг перевернул мое ощущение "самого радостного и светлого" балета. Потому что на финальном па-де-де мне вдруг ни с того ни с сего захотелось реветь. Желательно в голос. И все яркие картинки пробежавших мимо двух актов показались, как будто, совсем не о том.

Дома еще раз послушала апофеоз. Ощущение острой неправоты Григоровича окрепло. Нет, не про единение любящих сердце эта музыка, вовсе не про это. В ней есть обреченность, в ней есть тоска по несостоявшемуся счастью, смерть не успевшей сбыться любви, - да что угодно, кроме триумфа этой самой любви. Это па-де-де - не начало сказки, которая закончится словами "и умерли в один день", а прощание с любимым - увы - навсегда и страшные слова "нет будущего".

Я хотела проверить себя - сердце не обмануло. Посмотрите и сравните два варианта этого grand pas-de-deux, все поймете без моих попыток что-то о своих ощущениях рассказать.